Кто заражён страхом болезни, тот уже заражён болезнью страха.
Под председательством президента Узбекистана Шавката Мирзиёева 30 июня 2020 года состоялось видеоселекторное совещание по вопросам обеспечения правосудия и противодействия коррупции. «Каждый, кто приходит в здание суда, должен уходить с уверенностью в том, что в Узбекистане торжествует справедливость. Это требование президента!», – заявил Мирзиёев.
Но ведь справедливость должна торжествовать не только в системе судопроизводства, но и во всех аспектах нашей жизни. Должно быть обязательное торжество закона в системе административного права. Прежде всего, именно деятельность государственных органов и должностных лиц должна и обязана строиться на строгом соблюдении действующего законодательства. Именно из этого граждане определяют наличие ответственности государственных служащих перед народом, степень развития правового государства и его демократичность.
«Комиссия — это группа людей, которые по отдельности ничего не могут сделать, но, собравшись вместе, способны решить, что сделать ничего нельзя»(Фред Аллен, американский комик)
Распоряжением Президента Республики Узбекистан от 29 января 2020 г. № Р-5537 была образована Специальная республиканская комиссия по подготовке Программы мер по предупреждению завоза и распространения коронавируса в Республике Узбекистан (далее – Специальная комиссия) во главе с премьер-министром страны.
Своим актом от 23 марта 2020 года № 176 Кабинет Министров установил обязательность исполнения всеми организациями, вне зависимости от их ведомственной принадлежности и организационно-правовой формы, их должностными лицами, а также гражданами всех решений, принимаемых Комиссией в рамках своих полномочий.
В распоряжении Президента от 29 января 2020 г. № Р-5537 было определено, что основными задачами Специальной комиссии являются:
- организация эффективных мероприятий по своевременной диагностике и комплексной профилактике коронавируса на территории страны…;
- своевременное выявление признаков возможного ухудшения эпидемической обстановки по коронавирусу с последующей реализацией комплекса профилактических и противоэпидемических мероприятий, направленных на снижение рисков заболеваемости и оказание квалифицированной медицинской помощи больным…
Первый заражённый коронавирусом пациент был официально зарегистрирован 15 марта 2020 года в Ташкенте. С 16 марта 2020 года во всех государственных и негосударственных учебных заведениях Республики Узбекистан объявляются каникулы. Начиная с этой даты детские сады, общеобразовательные школы, колледжи, лицеи и высшие учебные заведения приостанавливают свою деятельность.
Посмотрите на эту информацию. С 23 марта предписано всем предприятиям Ташкента сохранить основную деятельность, но при этом «организовать выход сотрудников в трудовой отпуск». Такие нестыковки будут встречаться в решениях Специальной комиссии довольно часто.
За день до этого – с 22 марта 2020 года – был введён временный запрет на работу общественного транспорта в Ташкенте из-за распространения коронавируса. Или предпринимателям было предложено решать вопрос доставки сотрудников на работу и с работы собственными силами.
То, что такой вопрос могут решить крупные предприятия, но не средние и малые – никого не волновало. Такая же ситуация сложилась по всей республике.
По сообщению Министерства экономического развития и сокращения бедности в период карантинных ограничений в Узбекистане приостановили деятельность 16,7 тысячи промышленных предприятий (23 процента от общего числа действующих), но к июлю 99,9 процента из них сумели восстановить производство. К работе вернулись почти 140 тысяч сотрудников.
Насколько эта информация соответствует реальному положению? Трудно сказать. Но то, что в Каракалпакстане приостановило свою деятельность лишь 37 предприятий вызывает сомнения.
В любой непонятной ситуации нужно покупать туалетную бумагу!
Так что это за Специальная комиссия, решения которой обязательны к исполнению всеми субъектами? Начнём с того, что законом «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» от 26 августа 2015 года № ЗРУ-393 не предусмотрено создание подобной комиссии.
В указанном законе определено, что Кабинет Министров «координирует деятельность органов государственного и хозяйственного управления в области санитарно-эпидемиологического благополучия населения» (статья 6). При этом Главный государственный санитарный врач Республики Узбекистан:
- координирует мероприятия по санитарной охране территорий от заноса и распространения инфекционных и паразитарных заболеваний;
- при угрозе возникновения и распространения инфекционных и паразитарных заболеваний, представляющих опасность для окружающих, выносит постановления о проведении соответствующих санитарно-гигиенических и противоэпидемических мероприятий (статья 10).
Допустим, что создание подобной комиссии легитимно. Только допустим. Но разве могут её решения нарушать действующее законодательство? В распоряжении Президента от 29 января 2020 года № Р-5537 указано, что комиссия должна обеспечить «в случае осложнения эпидемической ситуации по коронавирусу подготовку и внесение Президенту Республики Узбекистан предложений по принятию неотложных мер, направленных на предупреждение завоза и распространение коронавируса в Республике Узбекистан». Тем более, что статья 5 закона «О нормативно-правовых актах» не предусматривает такой вид нормативно-правового документа, как решение Специальной комиссии.
Согласно статье 7 закона «О нормативно-правовых актах»: «Законы Республики Узбекистан и иные нормативно-правовые акты принимаются на основе и во исполнение Конституции Республики Узбекистан и не могут противоречить её нормам и принципам».
В статье 93 Конституции говорится, что «Президент Республики Узбекистан:
19) в исключительных случаях (реальная внешняя угроза, массовые беспорядки, крупные катастрофы, стихийные бедствия, эпидемии) в интересах обеспечения безопасности граждан вводит чрезвычайное положение на всей территории или в отдельных местностях Республики Узбекистан и в течение трёх суток вносит принятое решение на утверждение палат Олий Мажлиса Республики Узбекистан. Условия и порядок введения чрезвычайного положения регулируются законом…»
Закона «О чрезвычайном положении» в Узбекистане нет. Попытки его разработать были. Так, 24 июня 2016 года Министерство по чрезвычайным ситуациям подготовило такой законопроект, но дальше портала СОВАЗ он не прошёл.
Зато есть закон «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» от 20 августа 1999 года № 824-I, в котором вводится понятие чрезвычайная ситуация. Это «обстановка на определенной территории, сложившаяся в результате аварии, катастрофы, опасного природного явления, стихийного или иного бедствия, которые могут повлечь или повлекли за собой человеческие жертвы, причинение вреда здоровью людей или окружающей природной среде, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности людей».
В законе «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» встречается понятие ограничительные мероприятия (карантин). Это «административные, медико-санитарные и иные меры, направленные на предотвращение распространения инфекционных и паразитарных заболеваний, предусматривающие особый режим хозяйственной и другой деятельности, ограничение передвижения населения, транспортных средств, грузов и (или) товаров».
Согласно статьи 31 указанного закона: «В случае угрозы возникновения или распространения инфекционных и паразитарных заболеваний Кабинет Министров Республики Узбекистан, Совет Министров Республики Каракалпакстан, органы государственной власти на местах по представлению соответственно Главного государственного санитарного врача Республики Узбекистан и главных государственных санитарных врачей Республики Каракалпакстан, областей, города Ташкента, районов и городов, их заместителей могут вводить в установленном порядке на соответствующих территориях или объектах ограничительные мероприятия (карантин)». Но разве было решение правительства о введении карантина на территории страны или на её отдельных территориях?
Все сведения о принимаемых мерах сводятся к озвученным в средствах массовой информации мероприятиях и решениях, разработанных Специальной комиссией. Но ведь в статье 28 закона «О нормативно-правовых актах» чётко сформулированы требования к опубликованию нормативно-правовых актов: «Нормативно-правовые акты должны быть опубликованы в официальных изданиях... Опубликование нормативно-правовых актов является обязательным условием их применения». И далее следует статья 29, которая гласит, что официальными источниками опубликования нормативно-правовых актов является Национальная база данных законодательства Республики Узбекистан.
Другими словами, если протокол решения Специальной комиссии не размещён на портале Национальной базы данных законодательства [LEX.UZ – прим. авт.], то это решение можно не исполнять.
В телеграмм-канале «Правовая информация» Министерства юстиции публикован ряд ответов на вопросы о карантине. Относительно поднимаемого вопроса там сказано: «Принимаемые комиссией решения оформляются в виде протоколов и поскольку требуют незамедлительного исполнения – ежедневно распространяются по всем возможным каналам связи. По этой же причине они не всегда публикуются в полном виде».
Но ведь законы не действуют полностью или частично лишь при введении чрезвычайного или военного положений. Почему при проведении карантинных мероприятий чиновники не соблюдают требований действующего законодательства? При эпидемии предусматривается введение чрезвычайного положения, чрезвычайной ситуации или ограничительных мероприятий (карантина). Так какой из этих положений введён у нас в стране?
Что делать, если без маски даже купить маску не пускают?
По сообщению телеграмм-канала «Правовая информация» Министерства юстиции «в настоящее время в Узбекистане реализуется наиболее мягкий из всех режимов – карантин». Это не так. Например, должностным лицам, осуществляющим государственный санитарный надзор, предоставлено право «ограничивать, приостанавливать и запрещать деятельность субъектов предпринимательства на срок не более десяти рабочих дней в связи с предотвращением возникновения чрезвычайных ситуаций, эпидемий и иной реальной угрозы жизни и здоровью населения» (статья 12 закона «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения»). У нас же запрет на деятельность предпринимателей был с 23 марта и начал ослабевать с 25 апреля.
По сообщению Министерства юстиции принимаемые меры подпадают под действие закона «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения»: «В настоящее время, в Узбекистане проводятся противоэпидемические мероприятия, которые включают в себя:
- санитарная охрана территории страны – обеспечивается путём проведения санитарно-карантинного контроля и введения ограничительных мероприятий;
- меры, проводимые в очагах инфекционных и паразитарных заболеваний, дезинфекционные мероприятия – выявление, изоляция и госпитализация лиц с подозрением на коронавирус, а также лабораторное обследование контактных лиц и медицинское наблюдение за ними;
- обязательные медицинские осмотры и другие».
То есть, — по мнению Министерства юстиции, — это признаки карантинных мероприятий. Но ведь постановление правительства от 28 октября 1998 № 455 «О классификации чрезвычайных ситуаций техногенного, природного и экологического характера» к чрезвычайным ситуациям природного характера относит эпидемию. Это «групповое инфекционное заболевание людей, не относящееся к особо опасным инфекциям, с одним источником заражения или одинаковыми факторами передачи, в одном населённом пункте — 50 человек и более».
Правительство своим постановлением классифицирует эпидемию коронавируса как чрезвычайную ситуацию. Усиление карантинных ограничений с 1 июля, принятых Специальной комиссией (на территориях с «красным» и «жёлтым» уровнями карантина с 07:00 до 23:00 часов запрещается собираться в общественных местах более трёх человек, а с 23:00 до 07:00 гражданам запрещается находиться на улице и во дворах многоэтажных домов), уже напоминают меры и ограничения, используемые при чрезвычайном положении. Также при чрезвычайном положении происходитпереориентация предприятий на производство необходимой в условиях чрезвычайного положения продукции и мобилизация их ресурсов (фонды, целевые программы и другое).
Так почему чиновники делают вид, что в Узбекистане осуществляются лишь карантинные меры и о чрезвычайных ситуации или положении говорить не приходится. Хотя на практике используют ограничения, которые характерны не только для чрезвычайной ситуации, но даже для чрезвычайного положения.
Первая причина – это правовая коллизия. Конституция предусматривает только один режим – чрезвычайное положение. Законы же содержат понятия чрезвычайная ситуация в различной интерпретации. Также Конституция не предусматривает такой режим как военное положение.
Законы о чрезвычайном положении приняты и действуют во многих странах мира: закон США «О национальном чрезвычайном положении» (1976 года), конституционный закон Кыргызской Республики от 24 октября 1998 года № 135 «О чрезвычайном положении», федеральный конституционный закон РФ «О чрезвычайном положении» от 30 мая 2001 года № 3-ФКЗ, закон Республики Беларусь от 24 июня 2002 года № 117-3 «О чрезвычайном положении», закон Республики Казахстан «О чрезвычайном положении» от 8 февраля 2003 года…
Вторая причина. Многие думают, что официальное объявление о чрезвычайных ситуации или положении может помочь получить у государства финансовую помощь для ликвидации последствий эпидемии. Но всё зависит от национального законодательства. Например, статья 29 Федерального конституционного закона РФ «О чрезвычайном положении» гласит: «Лицам, пострадавшим в результате обстоятельств, ставших основанием для введения чрезвычайного положения, в связи с применением мер по устранению таких обстоятельств или ликвидации последствий возмещают материальный ущерб, им оказывается содействие в трудоустройстве, предоставляются жилые помещения и производятся иные меры, направленные на поддержку населения».
Третья причина – чиновникам удобно работать вне правового поля. Поэтому решения Специальной комиссии иногда поражают воображение граждан.
«Сказать — это выдумка. Неправильно, очень правильно неправильно» (Сэмюэл Беккет, ирландский писатель)
На заседании 4 апреля Специальная комиссия приняла решение, что с 6 апреля в Ташкенте, Нукусе, а также областных центрах режим самоизоляции становится обязательным. Вводимый режим подразумевает:
- Строгое ограничение на покидание места жительства, кроме посещения в районе проживания объектов торговли при крайней необходимости (для приобретения продуктов, лекарств и медицинских изделий) либо медучреждений. Исключение составляют посещение места работы;
- При передвижении по улицам, а также посещении объектов торговли и других мест требуется сохранение социальной дистанции в 2 метра;
- Гражданам старше 65 лет и имеющим хронические заболевания категорически запрещено выходить из дома без крайней необходимости.
По сообщению телеграмм-канала «Правовая информация» Министерства юстиции «режим самоизоляции ограничивает право на свободное передвижение, однако, это полностью соответствует международным договорам, ратифицированным Узбекистаном, и Конституцией страны, а также соразмерно вызовам, связанным с распространением COVID-19». Статья 28 Конституции гласит: «Гражданин Республики Узбекистан имеет право на свободное передвижение по территории республики, въезд в Республику Узбекистан и выезд из неё, за исключением ограничений, установленных законом». Законом! Решение же нелегитимного органа [Специальной комиссии – прим. авт.] не может считаться нормативно-правовым актом и тем более иметь статус закона.
Решение Специальной комиссии с 1 июля ввести в «красных» и «жёлтых» зонах запрет на нахождение на улицах, перед многоэтажными домами и во дворах с 23.00 до 07.00 часов фактически означает объявление комендантского часа. Это запрет на нахождение на улицах и в общественных местах в определённое время суток лицам, не имеющим соответствующего разрешения. Но ведь комендантский час объявляется при чрезвычайном положении. Попытки чиновников втиснуть в понятие «карантинные меры» мероприятия, характерные для чрезвычайных ситуации или положения, смешны и надуманы.
Следующее, не поддающееся здравому смыслу, решение Специальной комиссии. В середине июня Специальная комиссия приняла решение о том, что теперь предприниматели будут сами платить за содержание тех лиц, которые заразились на их объектах.
В конце апреля министр здравоохранения Алишер Шодмонов озвучил стоимость лечения больных с COVID-19: на лечение одного пациента с коронавирусом уходит в среднем 32 миллиона сумов, на пациента в критическом состояние расходы в два раза больше (64 миллиона сумов). Шодмонов также рассказал о расходах на содержание граждан в карантинных зонах: 2,4 миллиона сумов уходит содержание гражданина в течение 14 дней, а на реабилитацию пациента после выздоровления от коронавируса уходит 2,8 миллиона сумов. Огромные средства!
Поэтому в Узбекистане пациентов с COVID-19, у которых болезнь протекает бессимптомно или в лёгкой форме, прекратят госпитализировать, а будут лечить на дому. Понятно стремление чиновников сэкономить или переложить часть финансовых затрат на внебюджетные организации и предприятия. Но возникает единственный вопрос: по каким критериям чиновники будут определять, что человек «подцепил» коронавирусную инфекцию именно на данном конкретном объекте?
Вызывает вопросы и решение Специальной комиссии о возобновлении с 15 июня работы детских садов в «зелёных» и «жёлтых» зонах. Это касалось исключительно частных дошкольных образовательных организаций. Сообщалось, что деятельность государственных дошкольных образовательных учреждений будет восстанавливаться постепенно с 15 июня до 1 июля по мере их готовности к соблюдению всех правил и норм санитарно-гигиенической безопасности. Позже пришло сообщение Специальной комиссии, что работа государственных детских садов будет возобновлена с 1 августа 2020 года. Или женщины, у которых дети посещают государственные детские сады, должны ещё месяц находиться дома и не выходить на работу? А как же статья 18 Конституции: «Все граждане Республики Узбекистан имеют одинаковые права и свободы и равны перед законом без различия пола, расы, национальности, языка, религии, социального происхождения, убеждений, личного и общественного положения»?
С 8 июня возобновилась работа общественного транспорта, кроме метро и маршрутного такси. В час «пик» автобусы ездят набитыми. О какой социальной дистанции можно говорить? Чиновники убеждают, что люди сами виноваты: не нужно мол заходить в автобус, если он полный. Нужно подождать следующий автобус. Не факт, что следующий автобус приедет полупустой, да и трудовую дисциплину никто не отменял. Почему нельзя увеличить частоту маршрутов в утренние и вечерние часы, почему чиновники не думают о безопасности пассажиров?
Ответ чиновников напоминает ситуацию, когда супруге короля Людовика XVI Марии-Антуанетте доложили, что по всей стране ощущается острая нехватка хлеба и наступает голод, то она ответила: «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные».
Ситуация усугубляется тем, что метро не функционирует. Как разъяснил главный государственный санитарный инспектор Нурмат Атабеков: «Спецкомиссия не разрешает возобновить работу метро из-за общей системы очистки воздуха». Не понятно, так защищает маска от коронавируса или нет? Если не защищает, то нет смысла её носить. Если защищает, то поездка в метро в маске окажется безопасной.
Непоследовательные меры приводят к непониманию действий чиновников и раздражают граждан. Рано или поздно, но чиновникам нужно будет определиться или режим «самоизоляции», и все сидят дома, или возобновление работы всех видов предприятий и организаций в обычном режиме. А это произойдёт, когда потери в экономике убедят чиновников обратиться ко второму варианту.
«Цель медицины уже не здоровье, а расширение системы здравоохранения»(Герхард Кохер, швейцарский публицист, политолог)
Сейчас вспоминается, как за четыре дня до выявления первого зарегистрированного пациента, заболевшего коронавирусной инфекцией, в Ташкенте прошла пресс-конференция с участием министра здравоохранения Узбекистана Алишера Шодмонова и профессора, доктора медицинских наук, члена Американского общества микробиологии, международного эксперта в области общественного здравоохранения и эпидемиологии Михаила Фаворова. При этом выдвигались гипотезы о том, что коронавирус не распространяется в Узбекистане и в других странах Центральной Азии из-за особого климата и широкого использования в быту травы гармалы обыкновенной (исрык).
7 июля 2020 года. В Узбекистане выявлено почти 10,5 тысячи заболевших коронавирусной инфекцией, в Казахстане – 49,7 тысячи, в Кыргызстане – 8,1 тысячи, в Таджикистане – 6,3 тысячи человек.
Была ли готова отечественная медицина к приёму такого количества больных? Нет. Поэтому только в городе Ташкенте три современных специализированных медицинских учреждения, строительство которых завершалось, были перепрофилированы для приёма инфекционных больных (детская инфекционная больница № 3 (144 койко-мест), детская кардиоревматологическая клиническая больница № 4 (158 койко-мест) и Ташкентский стоматологический институт (250 койко-мест).
По инициативе главы государства крупные карантинные учреждения (зоны) построены в Юкоричирчикском районе (выделено 55 гектаров земли) и в Зангиатинском районе (27 гектаров) Ташкентской области. Такие же карантинные центры созданы во всех областях страны.
Приказом министра здравоохранения от 25 марта 2020 года ряд медучреждений страны был частично перепрофилирован для лечения пациентов с коронавирусом.
В Ташкенте было создано 2 833 резервных койко-места для госпитализации больных с COVID-19: в Научно-исследовательском институте вирусологии (200 койко-мест), в НИИ эпидемиологии, микробиологии и инфекционных заболеваний (200), в Ташкентской медицинской академии (1 514), в 1-й горбольнице (423), в 4-й горбольнице (396) и во 2-й детской инфекционной больнице (100).
Чтобы понять ситуацию, сложившуюся в сфере отечественного здравоохранения, достаточно посмотреть на диаграмму.
Один из антисоветских мифов времён перестройки заключался в том, что социальная сфера в СССР якобы финансировалась «по остаточному принципу», что в национальных республиках здравоохранение и культура находились «в загоне». И ведь подобные утверждения до сих пор можно встретить в учебниках по истории и заявлениях отдельных политиков.
Но ведь цифры – упрямая вещь. И если в советский период число больничных коек на 10 тысяч человек росло (в 1989 году этот показатель достиг 123 коек на 10 тысяч человек населения), то к 2018 году он составил лишь 46 коек.
Если общее количество врачей на 10 тысяч человек населения за 1990-2018 годы снизилось с 35,8 до 27,2 человека (на 24 процента), то для врачей санитарно-эпидемиологической группы эти показатели составили, соответственно, 2,1 и 1,4 человека. Число врачей этой группы на 10 тысяч человек населения сократилось на треть!
Интересный момент. В статистическом сборнике «Народное хозяйство Узбекской ССР в 1990 году» эта группа называется санитарно-противоэпидемиологическая, а сейчас санитарно-эпидемиологическая. Или в советские времена больше внимания уделяли противоэпидемиологическим мероприятиям (предупреждение возникновения инфекционных заболеваний и ликвидации их в случае появления).
«Ничто не обходится в жизни так дорого, как болезнь и глупость» (Зигмунд Фрейд, австрийский психолог, психоаналитик)
Перепрофилирование специализированных медицинских учреждений приводит к возникновению очень серьёзной проблемы.
Вот что говорит директор НИИ вирусологии и главный инфекционист Министерства здравоохранения Эркин Мусабаев: «Возьмём пример с нашей клиники НИИ вирусологии. У нас в год проходят лечение до 3 тысяч пациентов с циррозом печени. Цирроз печени вылечить нельзя. Если мы не проводим лечение раз в квартал или раз в полгода, то человек в среднем живёт 5−6 лет. Если мы правильно будем вести его, то можем продлить жизнь до 15 лет. Это неплохой результат. Если у него есть финансовые возможности, то он может пересадить печень на какой-то стадии, не все.
Получается, что у нас четвёртый месяц клиника закрыта на карантин. В год 3 тысячи больных циррозом печени, но сейчас наше специализированное отделение не смогло принять почти 1 000 больных со всей республики. Где-то в среднем 1 000 больных не смогло получить лечение. Я прогнозирую, что около 200 больных за это время умерли не от COVID-19, а цирроза печени. Вы поняли, да?
Если мы продолжим принимать всех больных с коронавирусом, то на следующем этапе придётся закрывать Центр кардиологии, там вообще будет ужас. Сколько больных умрёт от инфаркта, не от COVID-19. Дальше закрываем ещё какую-то клинику, роддом закрываем, условия резко ухудшатся, будут умирать просто при родах. Вот что фактически произошло в Италии и других странах — паралич системы здравоохранения.
30 июня я давал интервью вашим коллегам, которые пытались найти слабое место в лечении коронавируса. Спрашивали, почему вовремя не помещают пациентов в больницу. Ну да, пока больных было не так много, мы все-таки, хоть и закрыв клиники, оказывали лечение. Опять же пример нашей клиники НИИ вирусологии — 25 умерли от коронавируса в стране, и приблизительно я вам говорю, сколько умерло от цирроза печени из-за того, что не получили полноценное лечение, — в 10 раз больше.
Вот к чему приводит перепрофилирование больниц. Это называется косвенные жертвы пандемии COVID-19».
То есть, по мнению директора НИИ вирусологии, если 25 человек умерло от коронавирусной инфекции, то 250 – от цирроза печени в результате перепрофилирования клиники на приём больных с COVID-19 или от неоказания своевременной специализированной медицинской помощи больным с циррозом печени. И такая картина наблюдается во многих специализированных медицинских учреждениях.
Косвенно это подтверждают данные Узстата о количестве умерших в республике. Так, доля умерших от болезней системы кровообращения в I квартале 2020 года достигла 62,4 процента против 60,3 процента за 2019 год. Показатели за январь-июнь текущего года будут ещё нагляднее.
Почему Специальная комиссия решила лишь с 5 июля лечить дома бессимптомных пациентов с коронавирусом? Неужели до резкого увеличения числа больных COVID-19 нельзя было предвидеть и прогнозировать, что имеющихся мест в стационарах явно не хватит для лечения заболевших коронавирусной инфекцией?
В распоряжении Президента «Об образовании Специальной республиканской комиссии по подготовке Программы мер по предупреждению завоза и распространения нового типа коронавируса в Республике Узбекистан» сказано: «Определить основными задачами Республиканской комиссии: постоянный анализ и мониторинг общемировой, региональной и страновой эпидемиологической обстановки, прогнозирование тенденций распространения и возможного ухудшения эпидемической обстановки коронавируса в стране…»
«Анализ и мониторинг» … Почему отечественные чиновники не приняли во внимание практику департамента здравоохранения Москвы, который определил, что пациенты с лёгким течением болезни проходят лечение на дому.
Нигде не госпитализировали всех людей, которые были инфицированы коронавирусной инфекцией. Для больных, у которых течение болезни проходило в лёгкой форме или бессимптомно, назначался режим самоизоляции. В данном случае этот режим уместен и вполне логичен: бессимптомные больные составляют 60 процентов всех заражённых COVID-19.
Вместо послесловия, или в чем причины болезней
Путник спросил у старого мастера, сидящего на придорожном камне:
— Скажите, что поддерживает хроническую болезнь?
— Мысли, — последовал ответ.
— А почему люди так много думают о своих болезнях?
— Потому, что они им нужны, — улыбнулся старец.
— Нужны? Для чего? — изумился путник.
— Для отдыха. От суеты. И того, чего делать не хочется. Менять жизнь сложно. Проще болеть. И найдя умелого врача, периодически предаваться отдыху, всё глубже погружаясь в болезнь.
— А что бы вы в этом плане порекомендовали врачам?
— Не концентрироваться на следствиях, а выходить на причины. И мотивировать людей к изменениям, несмотря на их яростное недовольство и мощное сопротивление.
— А если врачи этого не умеют?
— Пусть учатся, если хотят стать целителями, меняющими судьбы, — улыбнулся мастер. – Быть врачевателем симптомов проще, удобней и выгодней. Но на этом пути рано или поздно угаснет смысл и пропадёт удовольствие от работы.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора статьи.
Получайте новые статьи первыми в Телеграм-канале @RepostUZ.