Там, где господствует частная собственность, все богатства попадают в руки немногих.
Где есть большая собственность, там есть и большое неравенство. На одного богатого человека приходится как минимум пятьсот бедных, и богатство немногих предусматривает бедность многих.
27 октября 2020 года был принят указ президента № УП-6096 «О мерах по ускоренному реформированию предприятий с участием государства и приватизации государственных активов».
Согласно указу трансформации подлежат 32 крупных государственных предприятия и хозяйственных объединения; на 39 предприятиях с участием государства запланировано внедрение корпоративного управления и финансового аудита; на 62 государственных активах будут осуществлены адресные программы предприватизационной подготовки; у 479 предприятий государственные пакеты акций (доли) полностью реализуется посредством публичных торгов; 15 объектов недвижимости, находящихся в государственной собственности, будут реализованы частному сектору.
Естественный отбор лучше всего наблюдается в процессе приватизации: отобрали у народа всё легко и естественно
На первый взгляд – революционное решение, направленное на сокращение участия государства в экономике. Доля государства в результате приватизации должна сократиться, а значит должно уменьшиться влияние государства и одновременно увеличиться значение частного сектора.
Видно, что с 2017 года происходит резкое увеличение масштабов приватизации: с 178 объектов в 2016 году до 842 – в 2019 году.
При этом доля валового внутреннего продукта страны, произведённого государственным сектором по данным Узстата, составляет около 20 процентов. Много это или мало? Всё познаётся в сравнении.
Небольшая, но показательная выборка. Конечно, наивно было бы делать вывод о том, что доля государственного сектора полностью предопределяет уровень развития экономики. Скорее, совокупность культурных, исторических и субъективных факторов формирует модель экономики, которая характеризуется указанной зависимостью размера валового внутреннего продукта на душу населения и доли госсектора в хозяйственной деятельности.
Но эта закономерность показывает, кому и к чему следует стремиться. Не по формальным критериям, а по логике экономического и общественного развития. В истории любой страны есть переломные моменты, когда делается выбор направления развития. Выбор делает власть, а общество с этим выбором либо соглашается, либо нет.
В указе президента отмечено, что «запаздывание перехода на рыночные механизмы некоторых отраслей и крупных предприятий, в которых сохраняется доля государства, препятствует налаживанию производства новых видов конкурентоспособной продукции, внедрению передовых технологий, повышению производительности труда, созданию новых рабочих мест с активным привлечением частного капитала».
«Главная прелесть монополии в том, что она дарует безмятежную жизнь» (Джон Ричард Хикс, британский экономист)
Наиболее ярким примером «запаздывания перехода на рыночные механизмы» является деятельность АО «UzAuto Motors», которое имеет 100-процентную государственную долю. В мае прошлого года президент страны грозился закрыть национального производителя легковых автомобилей. Соответствующее заявление он сделал во время визита в Андижанскую область, в которой располагается предприятие.
«Автомобильный завод, расположенный в области, не особо помогает нам. Мы сменили заводское руководство, искоренили коррупцию. Несмотря на многолетний срок работы, до сих пор он завозит оборудование из Кореи. Таких заводов нам нужно построить пять и сделать их конкурентоспособными. Тогда люди смогут выбрать автомашину по подходящей цене. А мы создали для этого завода все условия, кормили иностранных рабочих… Завод должен создать 10 000 рабочих мест. В противном случае такой завод не нужен», — заявил лидер Узбекистана.
Основная причина недовольства – отсутствие развития и низкий уровень локализации. Сейчас доля деталей узбекского производства в продукции компании по самой реалистичной оценке составляет лишь 22 процента.
Существование естественных монополий ещё можно как-то объяснить: необходимость высоких затрат, недостаточная рентабельность, технологические особенности и другие причины, препятствующие проникновению частного капитала. Согласно статье 2-1 закона «О естественных монополиях» естественная монополия – «состояние товарного рынка, на котором в силу технологических особенностей невозможно или экономически нецелесообразно создание конкурентных условий удовлетворения спроса на определенный вид товаров (работ, услуг) в связи с высокими издержками производства».
Примером естественных монополий может служить железнодорожный транспорт, для функционирования которого необходимо наличие проложенных рельсов и проводов. Установка путей и проводов весьма затратно, а наличие конкуренции в такой отрасли делает её обслуживание только менее эффективным. То же самое можно сказать и про городские коммунальные службы (водопровод, канализацию и другие), где экономия от масштаба хозяйствования делает более выгодным наличие одной большой компании в каждой отрасли.
Функционирование же искусственных монополий предполагает такую ситуацию на товарном рынке, при которой объективных причин для появления естественной монополии нет, но тем не менее в отрасли существует одна компания, которая имеет контроль над всей отраслью.
Последствия монополизации рынка приводят к нарушению интересов и прав потребителей:
- установление завышенных цен при ограниченном объёме производства, так как единственный продавец на рынке обладает монопольной властью и способен сам выбирать объём производимого блага и его цену. Как правило, монополисты производят неэффективно мало товара, а высокие цены являются лишь следствием этого;
- неэффективное распределение ресурсов, так как установление продавцом более высокой цены будет приводить к «переходу богатства» от потребителей к продавцам. Таким образом, монополистическая деятельность связана с получением сверхприбылей. В результате монополизации рынка потребителям приходится приобретать более дорогие заменители или менее полезные товары;
- отсутствуют стимулы к развитию производства. Так как монополист функционирует в условиях отсутствия конкуренции, то у него нет цели снижения издержек производства за счёт модернизации техники, изменения организации труда и улучшения деятельность компании в целом.
Монополистическая деятельность противоречит антимонопольному законодательству, поскольку она направлена на ограничение или даже недопущение и устранение конкуренции.
Изменение, трансформация или приватизация?
На первый взгляд указ президента направлен на изменение такой порочной практики. Однако, наших отечественных монополистов нет в перечне предприятий, государственный пакет акций (доли) которых полностью или частично реализуется частному сектору посредством публичных торгов. АО «Узавтосаноат», АО «Uzbekistan Airways», АО «Uzbekistan Airports», - согласно указу президента, - включены в перечень крупных государственных предприятий и хозяйственных объединений, подлежащих трансформации.
Что такое трансформация? Это - преобразование, превращение. Или трансформация предусматривает коренное преобразование хозяйствующих субъектов. В чём будет заключаться такое преобразование? Из указа главы государства следует, что это внедрение «на предприятиях с участием государства современных методов управления, ориентированных на потребителя, открытых, прозрачных и рыночных принципов, увеличения дохода за счёт уменьшения себестоимости…».
Фактически речь идёт не о трансформации, а об изменениях или реформировании. Реформирование – это длительный процесс проведения реформ, частичного или полного обновления, изменения системы управления. Реформа происходит не глобально, а точечно, затрагивая лишь часть преобразуемой сферы. Основы после реформирования остаются неизменными.
Такими – изменёнными лишь внешне – мы видим монополии, или всё-таки речь идёт об их реальной трансформации. К сожалению, речь опять идёт лишь о внешних изменениях. Так, в отношении монополий предусматривается «внедрение финансовых отчётов основе Международных стандартов финансовой отчётности (IFRS) и внесение на утверждение в Кабинет Министров графика получения международных кредитных рейтингов»; разработка «для каждого предприятия стратегии финансового оздоровления, повышения операционной эффективности»; внедрение системы современного корпоративного управления»; «укомплектование квалифицированными международными специалистами не менее 30 процентов состава наблюдательных советов и не менее трех руководящих должностей в правлении предприятия…»
Вместе с предприятиями, в деятельность которых внедряются корпоративное управление и финансовый аудит, предусмотрены разработка проекта «бюджета предприятий»; «трёхлетних бизнес-планов».
Перечисленные мероприятия никак не затрагивают саму форму государственной собственности. Кроме того, в отечественном законодательстве нет понятия «трансформация» предприятий, имеющих государственную долю.
Для чего понадобилось вводить столь туманный термин, как трансформация? Ведь законом «О разгосударствлении и приватизации» предусматривается проведение разгосударствления («преобразование государственных предприятий и организаций в хозяйственные товарищества и общества, другие предприятия и организации, не находящиеся в публичной собственности») и приватизации («приобретение у государства физическими лицами и негосударственными юридическими лицами объектов публичной собственности или акций государственных акционерных обществ»)» (статья 1).
Указом президента скрытно допускается при проведении реформирования осуществить разгосударствление и приватизацию. Так, под каждым приложением с перечнем предприятий, подлежащих реформированию, есть примечание: «В случае изменения размера доли государства и организационно-правовой формы предприятий реформирование государственных предприятий и хозяйственных объединений осуществляется с учётом данных изменений».
Существует опасность, что доля государства в привлекательных проектах может просто «раствориться», как было раньше.
«Обидно не за живот, а за честь» (Рахим Раджабов, первый и последний государственный секретарь Узбекистана)
«Скажем прямо: немалое количество постановлений по приватизации было принято и прежде. Однако многие предприятия и объекты остаются нереализованными, не приносят пользу ни государству, ни предпринимателю, поскольку ни один руководитель не «спустился вниз» и не довёл знания и методику в этом деле до конечного адресата», — заявил Шавкат Мирзиёев 28 октября на видеоселекторном совещании, посвящённом реформированию государственных предприятий и приватизации госактивов.
Но ведь ускоренное разгосударствление и отсутствие прозрачности также таит в себе опасность. Все помнят интервью первого и последнего государственного секретаря Узбекистана Рахима Раджабова, в котором была дана оценка приватизации, проведённой в первые годы независимости страны.
«Кто, за сколько продал этот завод, куда делись технологии? Не найду ответа на эти вопросы... Первый президент знал об этом. Но… Откуда вы думаете, эти роскошные жилые дворцы, горные зоны отдыха, откуда появились миллиарды для их постройки? Все появилось за счёт обнищания народа. Допустившие это и проводили государственную политику. И хорошо, что нам досталось богатое государство, многое ещё осталось...», - сказал в интервью Рахим Раджабов.
И далее. «Не всё в стране, к огромному сожалению, находилось на строгом контроле первого президента. Зачастую, иногда тон задавали голодные волки, уничтожавшие на пути все живое. Помните фарфоровый завод? Его продукцией восхищался Генри Киссинджер! Это предприятие было продано и, как оказалось, за счёт проданного можно было построить ещё пять таких заводов, а сейчас собираются вновь строить фарфоровый!»
В этих словах боль и правда. Правда и боль. Не получится ли сейчас, что такие же «голодные волки, уничтожавшие на пути все живое», выкупят государственные объекты и будут блюсти лишь свои корыстные интересы?
Согласно статье 3 закона «О разгосударствлении и приватизации»: «Основными принципами разгосударствления и приватизации являются:
равенство прав граждан на получение доли собственности, подлежащей безвозмездной и возмездной приватизации;
обеспечение социальной защищённости всех граждан в условиях разгосударствления и приватизации;
гласность, государственный и общественный контроль за реализацией мероприятий по разгосударствлению и приватизации…»
Почему нам не говорят о том, что за термином «трансформация» может скрываться обычный выкуп государственных предприятий? Почему граждане Узбекистана отстранены от приватизации публичной (государственной) собственности?
В Румынии была проведена ваучерная приватизация. Граждане Польши могли приобрести акции заводов и фабрик за деньги, либо приватизационные сертификаты, которые в ноябре 1995 года получили 27 млн поляков старше 18 лет. С 1991 года в Чехии началась купонная приватизация: все совершеннолетние граждане получили за административную пошлину 1 035 крон (тогда около 40 долларов) именные, не подлежащие свободной купле-продаже купонные книжки. Их владельцы имели возможность стать, - как правило, через специально созданные инвестиционные фонды, - обладателями солидных пакетов акций.
В августе 1992 года в России стартовала ваучерная приватизация. С 1 октября 1992 года во всех отделениях Сбербанка начали выдавать ваучеры. Каждый россиянин (включая детей и пенсионеров) мог бесплатно получить один приватизационный чек на 10 тысяч рублей. Было выпущено 140 млн ваучеров (совокупной стоимостью 1,4 трлн рублей). По оценкам экономистов того времени, это было 35 процентов от всей стоимости государственных предприятий России. По более поздним оценкам – лишь около 20 процентов. Как мы увидим в дальнейшем, занижение стоимости государственного имущества было произведено намеренно.
Массовая приватизация в Казахстане и Киргизии проводилась с помощью, соответственно, приватизационных инвестиционных купонов и приватизационных чеков, которые раздали гражданам.
Наиболее успешной признана приватизация в Чехии. Там было передано частным собственникам в общей сложности 25 тысяч предприятий (включая и самые мелкие ремонтные мастерские, ателье по пошиву платьев, парикмахерские и другие). Казначейство Чехии получило за них 3,2 млрд долларов, или в среднем по 128 тысяч долларов за каждое предприятие. Для сравнения: в России в среднем за каждое предприятие получили всего по 1,3 тысячи долларов (почти в сто(!) раз меньше, чем чешское государство).
Начиная с 1989 года в странах Центральной и Восточной Европы было приватизированы более 70 тысяч крупных и средних государственных предприятий. Это - в тот период - вызвало массовую безработицу, сокращение зарплат, усилило коррупцию.
Отказ от бесплатной массовой приватизации в нашей стране привело к таким же последствиям.
«Все можно объяснить, ничего нельзя оправдать» (Анри Бек, французский драматург и литературный критик)
Чем же объясняется тот факт, что в Узбекистане не была проведена ваучеризация?
Ранее учёные и исследователи приводили два довода: во-первых, ваучеризация, предполагающая оценку стоимости государственного имущества и распределение его поровну среди всех членов общества, означала бы не соблюдение принципа социальной справедливости, а извращённую форму социалистической безликой уравниловки.
И во-вторых, бесплатная раздача собственности не привела бы к заботе о её сохранности и приумножении. То, что достаётся бесплатно, не так ценится, как-то, что достаётся трудом. Смысл такого подхода к разгосударствлению и приватизации был якобы предельно прост: уйти от безликого «ваучеризированного» собственника и передать имущество тому, кто сумеет правильно распорядиться переданным ему имуществом, обеспечить наибольшую эффективность его использования.
Жизнь показала, что именно при отказе от раздачи доли публичной собственности среди всех граждан произошла точечная приватизация с помощью различных схем, включая льготную приватизацию, которые позволили отдельной группе людей обогатиться. На счёт «безликого «ваучеризированного» собственника». Ничто не мешает ваучеры сделать именными: ведь в Чехии смогли же выпустить именные купонные книжки.
Особенно смешно выглядит обоснование, что собственник приватизированного имущества будет заинтересован в наиболее эффективном его использовании. Целые отрасли после приватизации («Махаллий саноат» (местная промышленность), «Узбытсоюз» (бытовое обслуживание населения), «Узбексавдо» (государственная торговля), «Узбекбрляшу»(потребительская кооперация), а также крупные предприятия канули в Лету.
И в этот раз, говоря о возможной приватизации, ни словом не было сказано про интересы граждан. На видеоселекторном совещании, посвящённом вопросам приватизации, президент заявил: «Нужно любить предпринимателя… Не нужно его бросать в океан. Нужно оказывать ему поддержку и подставлять плечо или нет? Если мы сможем изменить это мировоззрение, то в обществе будет изменение».
А как же интересы и права граждан? Как же соблюдение действующего законодательства? Бизнес, предпринимательство – это хорошо. Плохо, когда за развитием бизнеса или экономики власть не видит человека, его забот и интересов.
Сколько совещаний прошло по вопросам развития предпринимательства, его поддержке? Сколько принято нормативно-правовых актов по этим вопросам? Очень много. А по защите прав человека? Прав собственника?
В декабре прошлого года было совещание, посвящённые результативности реформирования предприятий с участием государства. Тогда глава государства также высказал недовольство тем, что на сегодняшней день в республике действуют 2 819 предприятий с государственной долей, большая часть которых работает неэффективно, на основе устаревших методов. Через десять месяцев мы видим возвращение к этой теме.
И никто из чиновников при этом не задумывается, что сначала необходимо восстановить законность, и лишь потом появятся настоящие инвесторы. Инвесторы, которые будут привлекать чистые, а не сомнительные, денежные средства.
В качестве примера можно привести иностранную компанию «Hyper Partners GmbH» (Германия), которая ведёт строительство в столице современного торгово-развлекательного комплекса, с двумя 30-этажными зданиями (лот № 3 «Tashkent city»). Компания былазарегистрирована в Дитценбахе 22 января 2018 года.
Единственным владельцем компании является Мустафа Палван, которому было 18 лет, когда он принял на себя руководство компанией и получил 100 процентов акций. И этот юноша обладает не только «духом», но и капиталом. Согласно постановлению президента от 19 июля 2018 года № ПП-3874 прямые иностранные инвестиции «Hyper Partners GmbH» в проект «Tashkent City» в 2018-2021 годах составят 500 млн долларов.
На пресс-конференции о компании «Hyper Partners GmbH» хоким Ташкента Джахонгир Артыкходжаев сказал: «В наши компетенции не входит спрашивать, кто инвестирует, откуда у них деньги, как средства поступали через банковскую систему. Самое главное, что проект реализуется, самое главное, что иностранная компания инвестирует в наш рынок».
Поразительная и трогательная забота о молодом инвесторе. Но, наверное, высокопоставленные чиновники знают лучше нас. Так, Джахонгир Артыкходжаев ранее сообщал, что к реализации проекта привлечена известная немецкая компания. Из 12 девелоперских компаний, участвующих в строительстве Tashkent City, лишь три – зарубежные: «Hyper Partners GmbH» из Германии, «Corso Solutions LP» из Англии и «Bomi Engineering & Construction Co Ltd» из Южной Кореи. То есть слова об «известности» относятся именно к «Hyper Partners GmbH». Названная компания была зарегистрирована 22 января 2018 года и за столь короткий срок уже добилась «известности»?!
Правительство, надзорные и регулирующие органы должны и обязаны контролировать ситуации с подозрительными капиталами, а не подчиняться обстоятельствам. В мире широко используют правила KYC («Know Your Customer») – процесс верификации бизнес-клиентов и оценки рисков, связанных с ними; AML («Anti-Money-Laundering») – система предотвращения отмывания денег; введение специальных целевых санкций.
Защита от проведения отмывания денег нужна, в первую очередь, самой власти, так как в случае проведения таких операций на территории страны наносится колоссальный экономический и репутационный ущерб республике. Или кто-то желает превратить республику в центр money laundering (отмывания денег)?
Инвесторы не будут вкладывать в Узбекистан средства, если они не уверены в прозрачности и беспристрастности существующей здесь среды, в верховенстве законности и независимости судебной системы. Это в полной мере относится и к приватизации государственных объектов.
«Там, где великие мудрецы имеют власть, подданные не замечают их существования» (Лао-Цзы, древнекитайский философ)
Почему в указе президента говорится о внедрении корпоративного управления на ряде предприятий? Говоря простым языком, суть корпоративного управления сводится к процессу, когда предприятие представляет и обслуживает интересы инвесторов. В акционерном обществе такое управление должно строиться на приоритетах интересов акционеров, учитывать реализацию прав собственности и порождать корпоративную культуру с комплексом общих традиций, установок и принципов поведения.
Но разве государство должно быть заинтересовано в развитии корпоративного управления? Разве задача государства не заключается в том, чтобы организовать управление эффективностью деятельности предприятия (бизнеса)?
Можно встретить несколько англоязычных терминов, означающих одно и то же, а именно управление эффективностью деятельности: CPM (Corporate Performance Management), BPM(Business Performance Management) и EPM (Enterprise Performance Management).
В основе управления эффективностью деятельности находятся определение цели и оценка результатов деятельности. Управление эффективностью деятельности включает три основных вида деятельности (во всех без исключения областях управления): постановка целей; анализ значений показателей, характеризующих достижение организацией поставленных целей; воздействие менеджеров по результатам анализа, направленные на улучшение будущей деятельности организации по достижению поставленных целей.
Организация управления признается эффективной, когда созданы оптимальные условия, в которых коллектив компании сможет достичь поставленных целей с лучшими показателями, в минимальные сроки и при низких затратах всех видов ресурсов. Перед руководством стоит задача так мотивировать подчинённых, чтобы они работали с максимальной отдачей и высокой производительностью.
Управление решает задачу по целенаправленному воздействию на объект, в результате которого должны быть достигнуты определенные цели. Из этого следует, что для оценки эффективности управления могут использоваться следующие показатели: итоговые результаты производственной деятельности (уровень полученной прибыли); качество планирования (улучшение показателей бюджетирования); эффективность инвестиций (отдача капитала); увеличение скорости оборачиваемости капитала.
«Инструменты, которыми располагает государство, слишком велики для небольших задач и слишком малы для больших» (Льюис Лафем, американский журналист)
В перечень основных инструментов эффективного управления предприятием входят:
Процессно-ориентированное управление (Activity-based management) — отслеживает общие и косвенные издержки по всем процессам и привязывает их к конкретным продуктам и клиентам, позволяя точнее распределять траты и принимать более верные решения.
Ключевая компетенция (Core сompetence) — выделяет и инвестирует в специальные навыки или технологии, создающие уникальную ценность для клиентов.
Сбалансированная система показателей эффективности деятельности (Balanced scorecard) — переводит миссию и видение в количественные измерения и отслеживает, добивается ли менеджмент запланированных результатов.
Венчурное финансирование (Corporate venturing) — инвестирование в новые продукты или технологии через финансирование бизнеса внутри или вне компании.
Управление отношениями с клиентами (Customer relationship management) — сбор информации для лучшего понимания клиентов, чтобы приобретать и удерживать наиболее прибыльных из них.
Бенчмаркинг (Benchmarking) — сравнивает затраты и производительность с внутренними и внешними точками отсчёта. Компании внедряют лучшие найденные практики для достижения поставленных целей.
Сокращение затрат времени (Cycle time reduction) — уменьшает общее время от создания концепции до готовности продукта или процесса.
Измерение уровня удовлетворённости клиентов (Customer satisfaction measurement) — сбор информации от клиентов для измерения их удовлетворённости, выявления основных потребностей.
Сегментация клиентов (Customer segmentation) — подразделяет рынки на группы клиентов, обладающих общими признаками, чтобы создать специальное предложение продукта или маркетинговую программу.
Команды слияния (Merger integration teams) — группы высших руководителей из двух сливающихся компаний, нацеленные на нахождение синергии по продажам и производству.
Анализ возможностей смены рыночных тенденций (Market disruption analysis) — выявляет ранние сигналы вероятного изменения рыночных тенденций и новые технологии, которые могут перевернуть ситуацию на рынке.
Стратегии роста (Growth strategies) — направляют ресурсы на возможности, обеспечивающие рост прибыли.
Управление знаниями (Knowledge management) — развитие систем и процессов для идентификации и распространения интеллектуальных активов компании.
Персонифицированный маркетинг (One-to-one marketing) — организация обширного и систематического общения с индивидуальным клиентом, чтобы персонализировать диалог с ним и предоставить индивидуализированные продукты и услуги.
Миссия и видение (Mission and vision statements) — кодифицированное определение бизнеса компании, целей, подходов и желательной позиции в будущем.
Аутсорсинг (Outsourcing) — использование третьей стороны для выполнения не являющихся основными задач.
Оплата по результатам (Pay-for-performance) — привязывает компенсацию менеджеров к измеряемым и контролируемым целям.
Сценарное планирование (Scenario planning) — определение нескольких вариантов будущего для подготовки стратегических решений.
Концепция реальных опционов (Real options analysis) — анализ и инвестиции в реальные активы (такие как производство, люди и продукты) как в опционы (так же как финансовые менеджеры анализируют и инвестируют в финансовые опционы на фондовом рынке).
Реинжиниринг бизнес-процессов (Reengineering) — радикальные изменения в ключевых бизнес-процессах с целью достижения существенного повышения производительности, качества и сокращения временных затрат.
Стратегическое планирование (Strategic planning) — всеобъемлющий процесс определения, чем должен стать бизнес и как распределить ресурсы для достижения этой цели.
Анализ акционерной стоимости (Shareholder value analysis) — измерение способности компании или подразделения получать доходы выше стоимости привлечённого капитала. Предоставляет рамки для оценки альтернатив по повышению акционерной стоимости.
Стратегические альянсы — соглашения между фирмами, по которым каждая из них выделяет ресурсы на достижение общего набора целей.
Интеграция цепочки поставок (Supply chain integration) — синхронизация усилий нескольких сторон: производителей, дистрибьюторов, дилеров и клиентов для достижения непрерывного обмена информацией, товарами и услугами через границы организаций.
Тотальное управление качеством — привязывает требования клиентов по характеристикам к продуктам и услугам. Цель — нулевой уровень брака.
Цели, которых планируется достичь, должны быть измеряемыми. Очень часто они формулируются размыто, и в итоге непонятно, есть ли положительные результаты. Кроме того, необходим постоянный мониторинг, который поможет отследить динамику улучшений.
Адаптация инструмента под реалии конкретного бизнеса неизбежна: без подстройки ни один самый действенный приём не будет работать в полную силу. Именно, использование указанных инструментов на предприятии позволит добиться повышения эффективности производства и достижения конкурентоспособности на мировом рынке.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора статьи.
Получайте новые статьи первыми в Телеграм-канале @RepostUZ.