Сначала немного статистики
На сентябрь 2020 г. из 19,12 млн человек, входящих в число трудовых ресурсов, в официальном секторе Узбекистана было занято лишь 5,67 млн человек, то есть 29,7%, а плательщиков подоходного налога на 1 октября 2020 г. на всю страну было лишь 4,26 млн человек, или 22,3% от трудовых ресурсов. При этом значительную часть официальной занятости обеспечивает государственный сектор: 2,5 млн человек.
Если в официальном секторе работает менее 1/3 трудоспособных граждан страны, то каков статус остальных? Республиканский научный центр занятости населения и охраны труда Министерства занятости и трудовых отношений говорит нам об этом статусе следующее:
· практически столько же, сколько и в официальном секторе, занято в неформальном секторе экономики (5,62 млн человек);
· внешние мигранты (1,91 млн человек);
· безработные (1,62 млн человек);
· «экономически неактивное население» (4,27 млн человек) – те, кто не попал ни в одну из предыдущих групп.
Можно предположить, что последняя группа, наряду с домохозяйками, студентами, людьми, отчаявшимися найти работу и поэтому не регистрирующимися как безработные, а также теми, кто в принципе не желает работать, включает в себя упомянутую выше «занятость в неформальном секторе». То есть вполне возможно, что реальный размер неформальной занятости еще выше обозначенных 5,62 млн человек.
В связи с этими цифрами возникает три вопроса:
1. Насколько нормально, что официальный сектор обеспечивает занятостью немногим больше 1/4 трудоспособного населения, а подоходный налог платят чуть более 1/5 трудоспособных?
2. Что это за неформальная занятость и почему она у нас такая большая?
3. Как сделать так, чтобы доля официального сектора расширилась?
Ненормальная неформальность
Ответ на первый вопрос довольно очевиден: конечно же, это ненормально. Такое положение дел свидетельствует о глубоком кризисе нашей экономики и проводимой последние три десятилетия экономической политики. Данная политика существенно изменилась с 2017 г. (открытие конвертации, либерализация внешнеэкономической деятельности, банковская реформа, реформа денежного обращения, налоговая реформа, сокращение и упрощение многих административных процедур ведения бизнеса и пр.), но этих изменений, как мы видим из приведенных выше данных, недостаточно для кардинального перелома ситуации с официальной занятостью.
Что же такое неформальная занятость? Если исключить из нее людей, обслуживающих преступные (запрещенные в Узбекистане) виды деятельности – наркоторговля, проституция, торговля оружием и пр., – то неформальная экономика – часть экономики страны, где производятся нужные потребителям, пользующиеся спросом товары и услуги, но их производители по каким-то причинам не регистрируют свой бизнес в официальном секторе. То есть речь идет о видах теневой деятельности (производство промежуточных и потребительских товаров, оказание услуг, торговля и пр.), которые сами по себе не наносят вреда обществу, но осуществляются нелегально. Во-первых, это незарегистрированная деятельность отдельных лиц и подпольных цехов. Во-вторых, это неучтенная деятельность вполне официально существующих предприятий.
Какие причины толкают людей и компании в «тень»?
Во-первых, по каким-то своим соображениям власти могут запрещать пользующиеся спросом и, в принципе, на наносящие вред обществу виды деятельности. Причины эти могут быть идеологическими (например, религиозные запреты) или коррупционными (деятельность запрещена, чтобы создать особые условия для «своих» бизнесов). Ну или просто быть результатом устаревшего стереотипа: запрет остался с прежних времен, особого смысла в нем нет, но никто не удосуживается его отменить. В некоторых случаях запрета даже может формально и не быть, но власть через административную систему (регистрация, разрешения, лицензирование, сертификация, стандартизация, проверки и пр.) не допускает или усложняет доступ игроков на рынки. И поэтому игроки вынуждены работать вне официального правового поля.
Во-вторых, стремление предпринимателей уклоняться от уплаты высоких налогов и/или жестких требований трудового, экологического и пр. законодательства. Понятно, что налоги никто платить не любит, но и не платить их тоже чревато большим числом рисков и неудобств. Это только так кажется, что теневики в шоколаде. Одновременно весьма распространена точка зрения, что это просто жулики, которые уклоняются от налогообложения. Но почему тогда теневая экономика имеет такие огромные масштабы? У нас так много жуликов? И потом, не похоже, чтобы теневики (если, конечно, речь не идет о криминальной экономике) очень уж наживаются на нелегальности. Подавляющее большинство нелегалов – люди весьма бедные, пытающиеся с помощью своего бизнеса хоть как-то свести концы с концами.
Скажу больше: нелегальный бизнес (исключая криминальную его составляющую) – крайне невыгодная форма предпринимательства. Да, не надо платить налоги и тратить время на некоторые бюрократические процедуры. Но при этом предприниматель несет огромные издержки:
· он живет в условиях постоянной неопределенности, под страхом, что в любой момент может лишиться не только своего скромного (как правило) бизнеса, но и накопленного имущества и даже свободы;
· нелегальный предприниматель не имеет доступа ко многим ресурсам, которые доступны для легального бизнесмена: кредит в банке, правовая защита сделок, открытая реклама в СМИ, возможность привлечения партнеров за счет участия в товариществе или выпуска акций и пр.;
· он не может продать свой бизнес по нормальной цене. Теневик превращается из хозяина в раба своего дела, так как не может его оставить;
· у нелегального бизнесмена ограничены возможности расширять свой бизнес. Это связано не только с ограниченностью доступа к кредитам или акционерному капиталу, о чем говорилось выше, но и с необходимостью скрывать масштабы своей деятельности. Одно дело нелегально выпекать лепешки или открыть небольшой цех по пошиву джинсов, другое – создать крупный завод, на котором работали бы сотни людей. Укрупнение бизнеса для нелегала чаще всего неразрешимая проблема;
· теневикам приходится постоянно платить неформальные «налоги» – либо рэкетирам, либо коррумпированным чиновникам (прежде всего – из правоохранительных органов), либо и тем, и тем.
Так что сладкой жизнь теневика не назовешь. Но почему же он тогда не легализует свой бизнес? Значит, издержки легального предпринимательства еще выше. Именно эти издержки заставляют официально зарегистрированные предприятия скрывать часть своих доходов, мешают легализации теневой экономики. Данные издержки настолько высоки, что значительная часть нелегального бизнеса просто не сможет существовать в легальной форме. Иными словами, люди не регистрируют свою экономическую деятельность не потому, что не хотят платить налоги, а потому, что она станет просто невозможной и они лишатся источников существования! Либо потому, что они не могут вести эту деятельность легально из-за формальных или неформальных запретов, о чем говорилось выше.
Что делать?
Существование неформальной экономики – одна из острых проблем нашей, да и не только нашей, страны. И решение этой проблемы многим видится в ужесточении законодательства и административных мер по борьбе с теневиками. На самом деле, как мы увидели ранее, неформальная экономика – это не болезнь, а симптом другой болезни: забюрократизированности хозяйственной жизни, высоких издержек ведения легального бизнеса, большого числа запретов и ограничений для предпринимательской деятельности. Бороться же с симптомом, как известно, – дело бесперспективное. В лучшем случае вы не получите позитивного результата. В худшем – еще больше навредите.
Соответственно, задача – не уничтожение неформальной экономики, а ее легализация, превращение теневиков в законопослушных налогоплательщиков. Иными словами, бороться надо не с неформальной экономикой, а с неэффективными правилами (законами, подзаконными актами, мерами государственного регулирования), мешающими легализации неформального бизнеса.
Что для этого нужно сделать?
Во-первых, сократить издержки осуществления легального бизнеса. Причем не посредством предоставления льгот отдельным компаниям, чем любят заниматься наши чиновники, а уменьшением издержек для всех официально работающих субъектов предпринимательства. Льготы же ставят предпринимателей в неравные условия и подталкивают нельготников уходить в тень. То есть они являются важным фактором, подпитывающим теневую экономику.
Во-вторых, устранить неоправданные формальные и неформальные запреты на пользующиеся спросом и не наносящие вреда виды деятельности.
Рассмотрим несколько примеров-иллюстраций сказанного выше.
И опять НДС
Перечень причин, повышающих издержки ведения легального бизнеса, занял бы очень много места. Самые основные это:
· непрозрачность и нестабильность правовой системы,
· слабая защищенность прав собственности, в том числе в связи с неэффективностью работы судебной системы,
· сложности при регистрации, получении разного рода разрешений (лицензии, сертификаты, стандарты), при сдаче отчетности, при проверках и пр.,
· барьеры доступа на рынки сбыта и рынки ресурсов (например, из-за искусственной монополизации последних),
· неравные условия конкуренции и коррупция.
Ну и конечно же:
· высокие издержки налогообложения и налогового администрирования.
Причем речь не обязательно идет о высоких ставках налогов (хотя и это очень важно), а в первую очередь о неэффективных правилах налогообложения.
Приведу один наглядный пример, когда непродуманность налоговой политики привела к росту теневого сектора.
В 2019 г. в Узбекистане была проведена налоговая реформа, одной из ключевых задач которой была легализация значительной части неформальной экономики. Для этого предусматривалось упразднение некоторых налогов, сокращение ставок по некоторым другим налогам и перевод средних и крупных предприятий на уплату НДС (включение в цепочки уплаты НДС само по себе сокращает возможности сокрытия доходов). Но именно в 2019 г. часть предприятий расширило масштабы своей неформальной деятельности.
Дело в том, что во многих отраслях предприятия, переводимые на общий режим налогообложения в связи с достижением определенного порога годового оборота, оказались в неравных условиях (по размерам уплачиваемых налогов) с предприятиями, оставшимися в упрощенном режиме налогообложения. Поэтому они вынуждены были скрывать часть своей выручки дабы не проиграть конкурентам. То есть государство просто вытолкнуло их из легального пространства.
Это произошло по одной простой причине: переводя в общий режим налогообложения значительную часть предприятий и оставляя упрощенный режим для другой части, государство не устранило значительный разрыв в налоговой нагрузке для этих двух режимов, ставя предприятия, производящие одинаковую продукцию, в нервные условия.
Почему так получилось? Уже при проектировании налоговой реформы расчеты однозначно показывали, что для устранения разрыва в налоговой нагрузке в большинстве отраслей налог на добавленную стоимость (НДС), который платят предприятия общего режима, надо снижать, как минимум, до 12%. Тем более в соседних Казахстане и Кыргызстане ставка НДС также составляет 12%. Но нет, правительство вопреки расчетам и здравому смыслу настояло на сохранении ставки НДС в 20%. И дело не в том, что это высокая ставка для бедной страны (хотя это так). А в том, что она не позволила выровнять налоговую нагрузку между предприятиями двух режимов в большинстве отраслей, ставя их в неравные условия.
Кроме того, правительство добавило еще дополнительные издержки для предприятий общего режима:
· снизило ставку единого налогового платежа с 5 до 4% для упрощенного режима (то есть еще больше усилило разрыв в налоговой нагрузке);
· отказалось от объединения налогов на прибыль и дивиденды в единый налог (что предусматривалось первоначальной версией Концепции налоговой реформы), позволяющий не облагать прибыль, не выводимую из предприятия, и существенно облегчить налоговое администрирование;
· даже увеличило ставку налога на прибыль с 1 января 2020 г. с 12 до 15%;
· не провело своевременную ликвидацию льгот и исключений по НДС, чем вызвало в 2019 г. огромную перегрузку с уплатой этого налога из-за невозможности делать зачеты.
Еще раз на всякий случай подчеркну: проблема не в ставке НДС в 20% (хотя она и высокая, но не в ней дело), а в сохранении разрыва налоговой нагрузки между двумя режимами налогообложения, ставящими предприятия в неравные условия.
К концу 2019 г. правительство все-таки исправило большинство своих ошибок: снизило ставку НДС до 15% (но не до 12%!), убрало многие льготы и исключения при уплате НДС. Но ущерб экономике (совершенно необязательный) был нанесен. И часть предприятий, которые ушли в тень, назад возвращаться не спешат.
Вот так на пустом месте, из-за боязни «как бы чего не вышло» чиновники поспособствовали делегализации части нашей экономики.
И таких примеров можно приводить, к сожалению, много.
Вопрос о земле
Все в Узбекистане знают, что у нас до сих пор нет частной собственности на землю (хотя в режиме «вот-вот» относительно введения частной собственности на земли несельскохозяйственного назначения мы живем уже несколько лет). Причем по законам нельзя продавать-покупать не только землю сельскохозяйственного назначения, но и права на ее аренду, пользование. Даже субаренда запрещена. И при этом все также прекрасно знают, что земля не только сдается в субаренду, но и покупается и продается. Как же так?
А все просто. Законы экономики не обманешь. Любой ресурс имеет свою рыночную цену, даже если его официально нельзя продавать и покупать. Тем более не может не иметь цену такой важный ресурс, как земля. И если государство по каким-то причинам не хочет признавать столь очевидные факты, то это, как говорится, проблема государства. Права на пользование землей все равно торгуются. Только оборот проходит мимо государственного бюджета. Плюс процветает коррупция. Не случайно самые распространенные ситуации с разоблачением коррупции последних лет связаны с торговлей землей местными чиновниками.
Недавно были приняты решения о том, что земли теперь будут распределяться преимущественно через электронные аукционы, то есть права на владение и пользование землей будут продаться и покупаться на свободном рынке. Правда, речь идет почему-то только о землях несельскохозяйственного назначения. А сельскохозяйственные земли будут распределяться по «конкурсу», то есть не тому, кто готов больше заплатить, а тому, кто лучше отвечает критериям, установленными чиновниками, – то есть, скорее всего, тому, кто больше наобещает (так называемые инвестиционные и социальные обязательства). Великолепные возможности для дальнейшего процветания теневого оборота земли и коррупции, расширения бюрократических полномочий чиновников (выполнение обязательств надо проверять) и последующего отъема земли (проверки неизбежно будут показывать, что не все обязательства выполняются; тем более выполняются ли они на самом деле или нет, решать будут наши послушные власти суды).
Похожая ситуация у нас до 2017 г. была в сфере валютного регулирования, когда свободная конвертация валюты была запрещена, зато процветал черный рынок. Причем огромная разница между официальным и альтернативными (черным, «биржевым») обменными курсами позволяла имеющим доступ к официальной конвертации «делать из воздуха» колоссальные деньги. Правда, эти миллиардные доходы возникали все же не из воздуха, разница в обменных курсов оплачивалась из карманов экспортеров, фермеров, всех налогоплательщиков и потребителей, в конечном счете, она оплачивалась бедностью страны.
Что понадобилось, чтобы ликвидировать эту колоссальную коррупционную кормушку? Всего ничего: отнять у чиновников право распределять ресурс (в данном случае – валюту) и заменить чиновничий распределительный механизм на свободный рынок. Все! Больше ничего. Никого не пришлось сажать или расстреливать. Просто создали свободный рынок. Валюта такой же товар, как и картошка. Мы же не платим взятки при покупке картошки? Как и сейчас не платим взятки при покупке валюты.
С правами на аренду земли все то же самое. Это такой же товар, как валюта и картошка. Надо просто создать свободный рынок и ресурс будет доставаться тому, кто готов за него больше заплатить, а, следовательно, лучше всего использовать. Благодаря распределению и перераспределению земельных участков через прозрачные и честные аукционы и защите прав владельцев земля, наконец, получит эффективных хозяев. Альтернатива: теневой оборот, коррупция, слабая защищенность прав владельцев. Что лучше? Ответ очевиден. Но мы почему-то опять выбираем самый плохой вариант.
Конечно же, с землей есть одно исключение, когда она распределяется на какие-то социально значимые цели: для поддержания безземельных сельских жителей, для общественно важной инфраструктуры и пр. В таких случаях земля распределяется не на рыночной основе. Но это все же исключения из правила.
Букмекерство: запретить нельзя разрешить
Следующий пример на тему, когда волне допустимая по меркам современных цивилизованных обществ деятельность из-за искусственных барьеров или несовершенства нормативной базы выталкивается в тень, не позволяя людям вкладывать деньги в собственную экономику, хотя они и не против, и платить налоги, которые они, в принципе, готовы платить (и часто платят, только в бюджеты других государств).
Речь об азартных играх, которые в Узбекистане запрещены, кроме лотереи, а с недавних времен и ставок на спорт – букмекерства (его разрешили, но правовых норм до сих пор не придумали).
Почему запрещены азартные игры? Ответ вроде бы очевиден: потому что они порочны, они разжигают в человеке не очень хорошие инстинкты, а иногда могут приводить к тому, что человек перестает себя контролировать, проигрывается в пух и перья, от чего страдают как он сам, так и его близкие. Справедливо? Наверное. Но является ли «порочность» (очень даже вещь относительная и субъективная) и возможные финансовые катастрофы (совершенно не тотальные, так как большинство игроков все же «держит себя в руках» и может вовремя остановиться) весомой причиной для запрета?
Предположим, азарт – это порок. Но мало ли в нас пороков, которым мы потакаем вполне легально и при этом государство не пытается нас «перевоспитывать» запретами?
Например, алкоголь и курение:
· наносят огромный вред здоровью людей, курящих и злоупотребляющих алкоголем;
· зачастую вредны для окружающих (пассивные курильщики, насилие «по пьянке» и пр.);
· ложатся значимой нагрузкой на систему здравоохранения (когда курильщики и злоупотребляющие алкоголем приходят лечиться в государственные медицинские учреждения);
· зачастую осуждаются моралью и религиозными установками.
Я так предполагаю, вред гораздо больший, чем от азартных игр. Но, несмотря на это, большинство государств уже давно не пытается запретить алкоголь и табачные изделия. Почему? Да потому, что запреты не помогают: оборот запрещенных товаров переходит в теневую экономику. Плюс государство недополучает в бюджет денежки от этого оборота. Еще один «плюс»: запреты – кроме теневой экономики – стимулируют криминалитет и коррупцию. Теневики попадают под контроль бандитов, а контролирующие и правоохранительные органы легко коррумпируются, сращиваясь с криминалом. Как это происходит хорошо описано в хрониках (документальных и художественных) становления и эволюции американской мафии, возникшей в первой половине ХХ века вследствие введения «сухого закона». Кстати, «сухой закон» отменили, а мафия-то осталась…
То же самое с запретами на азартные игры. Люди все равно играют. Только их деньги идут не в официальный сектор экономики и в бюджет (как налоги), а в лучшем случае остаются внутри страны в рамках теневой экономики, в худшем – подпитывают криминал, коррупцию или уходят за рубеж, например, через зарубежные букмекерские интернет-платформы. Сколько мы ежегодно недосчитываемся денег в бюджете и валюты в стране? Никто, на самом деле, не знает. Можно лишь предполагать и давать очень приблизительные оценки. Так, по информации заместителя генерального директора Профессиональной футбольного лиги (ПФЛ) Диёра Имомходжаева, только из-за нелегального букмекерства из Узбекистана ежегодно утекает 50 млн долларов.
И почему мы добровольно отказываемся от этих денег? Кто-нибудь может объяснить?
Хотя как раз по букмекерству вроде бы есть положительные подвижки. 5 декабря 2019 г. президент Шавкат Мирзиёев подписал указ «О мерах по поднятию на совершенно новый этап развития футбола в Узбекистане», где требовалось в срок до 1 июня 2020 г. внести в Кабинет Министров Республики Узбекистан проекты нормативно-правовых актов по осуществлению лицензированной букмекерской деятельности.
Тем более что ставки на результаты спортивных соревнований отличаются от большинства других азартных игр:
· это не ставки на чистую удачу (как в рулетке или игровом автомате), но и на знания: в ставках на спорт чаще выигрывают те, кто лучше разбирается в предмете, то есть знает сильные и слабые стороны команд, турнирную логику и прочие нюансы;
· в букмекерстве гораздо сложнее «заиграться» и потерять все: в отличие от классических азартных игр, здесь в ограниченный период невозможно по своей воле сколько угодно делать ставки в надежде на выигрыш;
· в букмекерских заведениях обычно отсутствуют дополнительные инструменты, разжигающие азарт, как, например, в казино: алкоголь, проституция.
Но, учитывая традиционную нерасторопность нашей бюрократии, в вопросе легализации букмекерства мы второй год топчемся на одном месте. Уже июль 2021 г., но никакой нормативной базы (даже проектов) до сих пор нет. Правда, в апреле этого года вышло постановление президента № ПП-5054 от 06.04.2021, в котором Агентству по развитию рынка капитала в двухмесячный срок предписывалось внести в Кабинет Министров проект решения об организации букмекерской деятельности. Новые сроки, однако, вышли. С кого спросить – неизвестно, ведь Агентство по развитию рынка капитала ликвидировано…
Чемпионат Европы по футболу уже упущен. Грядет Олимпиада. И любители спортивных ставок Узбекистана опять будут играть на зарубежных интернет-платформах или «на улице». Опять деньги потекут из страны и в обход бюджета…
Видимо, правительству лишние деньги не нужны. Может, тогда налоги снизят? Например, НДС до 12%?
***
Во всех описанных выше случаях мы видим, что государство само создает зачастую бессмысленные барьеры и запреты для осуществления легальной деятельности, выталкивая как предпринимателей, так и обычных людей во внеправовое пространство, фактически вынуждая их нарушать законы, и, одновременно, лишаясь источников пополнения бюджета.
С этим что-то надо делать…
Получайте новые статьи первыми в Телеграм-канале @RepostUZ.