Под боком у Узбекистана находится один из главных мировых ньюсмейкеров — Туркменистан. Образ, пристрастия и таланты нынешнего президента этого богатейшего природными ресурсами государства вызывают разные реакции: от гомерического хохота до страха и сочувствия жителям республики. Все мы видели ролики с президентом Бердымухамедовым (он же Аркадаг — в переводе с туркменского «Большая опора», официальный титул лидера страны) в главных ролях, в которых он собирает вместе с сыном спорткары и внедорожники, пишет рэп и книги о стране, чае, конях и собаках. Но страна стала такой не при Бердымухамедове.
Некогда первый президент Туркменистана выходец из советского политбюро Сапармурат Ниязов на заре независимости выбрал свой путь и облик страны, который надолго определил ее место в ряду эталонных диктатур с беспрецедентным культом личности и тоталитаризмом. Целование рук и предметов, которых прикоснулся «Вечно Великий Сапармурат Туркменбаши» (официальное звание первого президента Туркмениста), портреты на каждом углу и статуи, вылитые целиком из чистого золота или позолоченные, — все это было уже заложено до Аркадага. Переименование дней и месяцев в честь родственников и национальных символов, универсальный дресс-код в зависимости от профессии, пола и возраста. Черт побери, Аркадаг дилетант на фоне своего предшественника Ниязова.
Замира Рахманова — известный специалист в рекламе и маркетинге. Сегодня она является соучредителем сети ресторанов Testo, но мало кто знает, что она родилась и прожила 16 лет в стране «золотой диктатуры».
Замира Рахманова
Расскажите о своей семье.
Мама у меня узбечка, родом из Намангана. Папа родился в туркменском городе Ташаузе, который граничит с Хорезмом. Он узбек по паспорту. Родители связисты по образованию. Они в советское время окончили институт связи в Ташкенте. В те годы выпускников направляли работать в те или иные уголки огромного Союза. В 1987 году на свет появился их третий ребенок — я. У меня еще двое старших братьев.
Каким запомнилось ваше детство?
Мое детство ничем не отличалось от жизни сверстников из Ташкента, Баку, Еревана или любого другого советского и постсоветского города начала 90-х. Родителей заселили в многоквартирном доме в Ашхабаде. Дом был многонациональным, в нем в основном жили связисты. Все знали его как дом связистов. Мы смотрели те же мультики, играли в те же игры и жили, как и все дети СССР.
Замира Рахманова с мамой. Ашхабад. Середина 90-х
А что или какие моменты остались в вашей памяти из детства?
В памяти из детских воспоминаний прочно засела музыка. Туркменская музыка очень специфичная. И даже по сей день, если я услышу туркменские мотивы, не перепутаю ни с чем. Помню еще вкус дограмы. Это национальное блюдо туркменов. Небольшие кусочки твердого хлеба с бараниной и отдельно бульон к ним. Очень вкусное блюдо.
Расскажите о школьных годах. В какой школе вы учились?
Я училась в гимназии с уклоном на иностранные языки. Практически половина учеников в моем классе были туркмены. Также довольно много было русских, украинцев, узбеков, армян, евреев.
Вы пошли в школу в 1994 году, уже в эпоху независимости Туркменистана. Коснулись ли вас какие-то абсурдные элементы государственной политики?
Конечно. Я отчетливо помню один момент. Когда была в третьем классе, из всех учеников Дома пионеров, куда мы ходили с братом в кружок, меня выбрали в качестве образцовой ученицы для встречи высокопоставленного гостя. К нам на открытие после ремонта собирался приехать сам Сапармурат Ниязов с министрами и со своей свитой. Я удостоилась чести его встретить. Вся красивая должна была его поприветствовать с хлебом и прочитать ему стихотворение. Мы несколько недель репетировали. Приезжали в 7 утра в Дом пионеров, нас наряжали, и мы до вечера заучивали стихи и танцы. Но в итоге он не приехал. Вместо Туркменбаши приехал то ли министр образования, то ли замминистра. Я очень расстроилась, когда узнала, что президент не приедет. Для меня, девятилетней девочки, тогда казалось это чем-то очень значительным. Ты мог бы ходить по школе с высокоподнятой головой и хвастаться перед сверстниками: «Я с самим президентом встречалась». Это событие могло быть пиком моей школьной карьеры.
Как выглядели будни школьника в Туркменистане в конце 90-х?
Каждый понедельник мы начинали с клятвы верности президенту и пели гимн. Собиралась школьная линейка, директор выступал с пламенной речью. Это сейчас я понимаю, что клятва противоречит конституционным нормам и вообще здравому смыслу. В ней были такие слова: «За причиненное зло да отнимется рука моя, да отнимется язык мой, да отнимется моя жизнь». После мы шли в класс и учились. В шестом классе у нас появился предмет «Рухнама» (мистическое философско-историческое произведение, принадлежащее перу президента Ниязова – прим. ред.). Эта книга написана президентом Ниязовым, и мы должны были ее изучать. В ней собрана история, культура туркменского народа.
Многие источники и СМИ, говоря об эпохе Ниязова, упоминают факт запрета деятельности цирков, театров, музеев. Правда ли, что культурная жизнь была мертва?
Да, культурная жизнь практически сошла на нет. Все закрыли по распоряжению президента. Был национальный театр и национальные музеи. И все.
А как люди отдыхали? Где и как вы, будучи подростком, проводили время с друзьями?
Мы гуляли, бродили по городу. Тусовались друг у друга в гостях.
А кинотеатры? Их тоже закрыли?
Да, они исчезли.
Правда ли, что по приказу президента были переименованы месяцы?
Да. Появились какие-то очень странные законы. Я помню, что уже под конец начальной школы мы перестали писать на школьной доске привычные во всем мире месяцы, заменив их на туркменские аналоги. Переименовали не только месяцы, но и дни недели. Мы учили заново все дни недели и месяцы согласно новым требованиям.
А какие месяцы и дни недели вы использовали дома?
Дома и в быту такие же, как и все люди. Государственные органы и учреждения, а также телевидение начали использовать новые.
Как, например, будет февраль по ниязовскому календарю?
Февраль мы называли «байдак». Переводится как «знамя» или «флаг». Вообще в феврале родился Ниязов, но, наверное, по этическим соображениям он не стал называть этот месяц своим именем. Поэтому решили назвать февраль туркменским словом «байдак», так как в этом месяце был принят туркменский флаг.
А вы помните, когда родился Туркменбаши?
Если не ошибаюсь, 19 февраля. (Чтобы удостовериться, Замира гуглит в Википедии).
Ого, я была права. Смотрите, не забыла.
Что еще изменил Ниязов по собственному желанию?
Некоторые месяцы и дни недели были посвящены его родственникам или каким-то событиям из биографии президента. Например, день рождения его матери Гурбансолтан-едже, отмечался как всенародный праздник. Ниязов запретил отмечать международный женский день 8 марта, перенеся этот праздник на день рождения своей матери. Ее именем также был переименован месяц апрель и национальный хлеб. Были концерты, школьники читали стихи и везде восславляли мать лидера страны.
Когда смотришь кадры из туркменского телевидения, всегда поражает, что люди, особенно женщины, одеты одинаково. В Туркменистане действует какая-то единая униформа? Или это только на телевидении так?
Раньше такого не было. Но в какой-то момент вдруг начали надевать национальные платья и прочие элементы традиционной одежды. Молодые девушки и школьницы должны были носить платья бордового цвета. Молодые и зрелые женщины носили платья другого цвета. Мужчины надевали на голову туркменскую тюбетейку. Старики и аксакалы имели определенную одежду и форму бород. Национальную туркменскую одежду обязаны были носить все национальности. Вначале нас просили одеваться в национальные платья по праздникам, а позже все каждый день должны были ходить в таких одеждах. Особенно это касалось госслужащих, учеников школ и студентов.
Как выглядело туркменское общество? Было ли социальное расслоение? Была ли разница и какая между богатыми и бедными?
Туркменское общество, когда я там жила, было как и все социумы. Были и богатые, был средний класс, были и бедные. Сильного расслоения не было. Все были примерно одинаковы. Если вы пойдете к соседям, увидите у них те же обои, посуду, мебель, как и у себя дома. Все было как бы по-советски.
А был ли дефицит?
Нет. Никакого дефицита я не ощущала. Продукты питания, техника были доступны. Практически любой человек мог себе позволить японский цветной телевизор, фотоаппарат и так далее. Не было никаких проблем с покупкой автомобиля. Есть деньги — плати и забирай. Вообще в Туркменистане очень много иномарок.
Туркменистан наряду с Северной Кореей, согласно данным многих международных рейтингов, уже долгие годы подряд признается самой недемократической страной в мире с отсутствием свободы слова и систематичными нарушениями прав человека. Вы или ваша семья ощущали напряжение и страх?
На кухне все говорили, что хотели. Но за пределами дома все понимали, что какие-то темы лучше не обсуждать. Например, политику, президента и его окружение, ситуацию в стране.
Вы были еще юной. А вот как себя вели родители? Им было страшно за ваше будущее?
Да, иначе мы не приняли бы решение переехать. С каждым годом все накапливалось, и затем случился переломный момент. В 2003 году, сразу после окончания школы, меня отправили к родственникам мамы в Андижан, где я прожила четыре года. Мои старшие братья в этот момент учились в московских вузах. В 2007-м мои родители смогли уехать из Ашхабада, и мы воссоединились наконец-то в Узбекистане. Вообще с 2003-го по 2005-й была просто волна массового оттока русскоязычного населения из страны. Многие из моих соседей уехали. Из моего класса, в котором было около 30 человек, в Туркменистане остались семь-восемь человек.
Сегодня Туркменистан одна из самых закрытых стран, в которую тяжело въехать, а также покинуть. Вы или ваши родители могли без всяких разрешений, справок беспрепятственно поехать отдохнуть в другую страну?
Мама несколько раз была в Турции. Папа выезжал за пределы страны по работе. Когда я жила там, такого жесткого визового режима не было. Но сейчас очень сложно получить разрешение на выезд.
Золотой памятник Туркменбаши
Вы слышали, чтобы кто-то исчезал или кого-то забирали и сажали в тюрьму из-за несогласия с проводимой политикой?
Благодарна судьбе, что я и моя семья с этим не столкнулись. Слышала, конечно, но только на уровне слухов. Я была еще совсем ребенком, чтобы адекватно оценить ситуацию. Но раз слухи были и все понимали, куда катится страна, значит, такое было вполне возможно.
Многие в качестве плюсов режима Ниязова приводят в пример бесплатные коммунальные услуги, газ, свет. Это реально было так?
Да, это правда. По-моему, горячей воды не было. У всех дома стояли котлы. Проезд в общественном транспорте был бесплатным.
Люди свободно перемещались внутри страны? Могли ли, например, жители регионов приезжать в столицу?
Людям было комфортно жить в своих городах. В столицу могли приезжать, но со временем приобретать квартиру в Ашхабаде становилось труднее. Были такие же проблемы с пропиской, как в Узбекистане.
Ниязов с наступлением нового тысячелетия объявил об эпохе «Алтын асыр» (золотой век). Что это было?
Это была большая кампания, которая означала в понимании чиновников новый период расцвета и процветания всех сфер Туркменистана. Город преобразился буквально за два года. Появилось огромное количество памятников, вылитых из чистого золота. Строились здания, появлялись новые районы. Мы в школе даже изучали «Алтын Асыр» в рамках предмета «Рухнама». Столица была золотой в буквальном смысле слова. Появились новые праздники. Постоянно открывалось что-то новое. Например, музей туркменских ковров, музей родителей президента.
Десятиметровый памятник главному произведению Туркменбаши в виде книги. «Рухнама» (в переводе с туркменского «Духовность») была обязательна для всех и как отдельный предмет преподавалась в школах и вузах
Вас не удивляла комичность всего происходящего?
Я росла с этим. Мы воспринимали это абсолютно нормально. Тогда же соцсетей не было. Было телевидение. Это сейчас интернет и соцсети открывают нам глаза на многие вещи. Сегодня мы благодаря интернету думаем: «Оказывается, вот так можно, оказывается, можно еще выражать свое мнение». Поколение наших родителей прожило всю жизнь под этим прессингом, и они смирились. Для нас, детей, это было привычным, и мы не понимали, что происходит. Я в школе уже знала, что мы уедем из страны.
А когда вы жили в Туркменистане, там был интернет?
Я застала интернет примерно в 2001 году. Тогда еще Всемирная сеть не была развита в мире в принципе. Все, что вы видите по телевидению, это происходит по телевидению. Люди живут своей жизнью. Им важнее свои бытовые вопросы, проблемы. Они совершенно не зациклены на том, что же сегодня президент выкинет.
Смогли бы жить в таком обществе сегодня? Вам было бы комфортно?
Сейчас не смогла бы. Понимаю, что это было очень правильное решение — покинуть страну. Но на тот момент я очень болезненно восприняла переезд и расставание с моими друзьями. Туркмены очень открытый, добрый и прямой народ. В них нет какого-то двойного дна, нет привычки осуждать. Они не такие суетливые, как мы. Я очень долго привыкала к особенностям менталитета Узбекистана.
Можно ли назвать ваш переезд побегом из страны?
Да, это был побег. Вопрос нашего переезда даже не обсуждался. Неопределенность заставила нас покинуть страну. Мы долго готовились, и вообще процесс переезда был болезненным. Границы Туркменистана и Узбекистана закрыты. Виза в Узбекистан самая дорогая среди стран СНГ, хотя мы граничим. Она стоила $260 за шесть месяцев. Мне родители говорили: «Как окончишь школу, переедем в Узбекистан». Мои родители помнили советский интернациональный Ташкент. Но больше всего проблем возникло у русских Туркменистана. Многие из них сделали сразу два гражданства. Власти сказали русским: «Двойного гражданства не будет. Выбирайте. Вот вам срок, чтобы покинуть страну в случае выбора российского паспорта». Мы продали свою приватизированную квартиру, выписались и уехали.
Кабинет министров первого Туркменбаши (Ниязов, пока еще не красивший волосы в черный цвет, сидит в сером пиджаке).
Многие из политиков, присутствующие на кадре, либо бежали из страны, либо были посажены в тюрьму на долгие сроки.
Глава МИД Борис Шихмурадов (третий справа) в 2002 году был обвинен в госперевороте, в покушении на жизнь президента и получил пожизненный срок. Семья Бориса и его близкие до сих пор не знают о судьбе политика
В 2003 году вы окончательно переехали в Узбекистан. Бывали в нашей стране до переезда?
Да, конечно. В детстве очень часто приезжала. Здесь живет вся мамина родня. Мне очень нравилось. Я любила Узбекистан, потому что застала пик популярности групп «Ситора», «Дадо». Приезжала и кайфовала от атмосферы. Помню, когда приехала в Ташкент в конце девяностых, ходила с открытым ртом. Молодежь гуляет. Жизнь в городе кипела. Мне казалось, что приехала в Манхеттен. В Ашхабаде в какой-то момент все стало одинаковым. А здесь разнообразие архитектуры. Здешние люди задавали мне вопрос: «Правда, что у вас в Туркменистане все бесплатно?». Они как будто завидовали нам.
Вам понравилось в Андижане?
Нет. Не хочу никого обидеть, но это был слишком душный для меня город.
Вы были в Андижане во время событий 2005 года. Что вы видели? Что вы чувствовали в те дни?
Прекрасно все помню. Будний день. Я собиралась в школу. Это был мой выпускной 11 класс. Ночью мы слышали крики, хлопки и выстрелы. Я жила в районе «Северный», и буквально через дорогу от нашего дома находилась военная часть. В окне дома тети была даже дырка от шальной пули. Тетя всех нас, детей, перевела в зал, где не было окон. Мы не понимали, что происходит. Утро началось как обычно. Все собирались по своим делам. Через час мы поняли, что город закрыт и никуда невозможно выехать. По крышам бегали снайперы. Мы не понимали, что происходит, потому что по национальному телевидению ничего не говорили. Мы смотрели российские каналы и BBC.
Вы видели жертв и погибших?
Нет, но люди рассказывали, что было много всего страшного.
У вас и ваших родителей не было досады от того, что вы уехали из Туркменистана за новой жизнью и оказались в центре таких событий в Андижане?
У родителей была паника. Они тогда звонили и переживали. Но все эти события не заставили их отказаться от мысли переезда в Узбекистан.
Узбекистан при Каримове тоже был специфичным и чем-то схожим с Туркменистаном. Застой, отсутствие СМИ, проблемы со свободой слова. Вам не казалось после переезда в Узбекистан, что у вас дежавю?
На самом деле Туркменистан и Узбекистан — это небо и земля. Даже при застое здесь была какая-никакая пресса, культурная жизнь, обсуждения, работали СМИ,. В Туркменистане такого не было. После фактического побега в 2003 году из Туркменистана в Узбекистан мы почувствовали настоящую свободу.
Какое у вас гражданство?
У меня до сих пор туркменский паспорт. Мне довольно тяжело посещать какие-то страны. Приходится тратить очень много времени. Постоянную прописку я получила только в прошлом году. Вышла замуж за гражданина Узбекистана. У нас двое детей, и мы уже десять лет в браке. Я испытывала дискриминацию. Каждые полгода должна была продлевать свою временную прописку. Ходить по махалле, по соседям и получать от них письменное свидетельство, что я действительно проживаю. Мне дали такой документ, который называется «Вид на жительство». Но это не совсем вид. Очень боюсь потерять гражданство. А получить узбекское гражданство трудно. Мои родители и братья живут с туркменскими паспортами.
А вы не хотели получить гражданство Узбекистана?
Это ужасная волокита, которая отнимает кучу времени и нервов. Для отказа от туркменского гражданства мне нужно собрать все необходимые документы, чтобы отдать в посольство. Затем посольство в течение полугода рассматривает мое заявление и принимает решение. Туркменские власти могут как дать разрешение, так и отказать. Мой брак с мужем до сих пор не признан действительным.
Ваши родственники остались там?
Да, очень много. Дяди, племянники. Мы мало общаемся. В Туркменистане дико дорогие связь и интернет. Но их все устраивает. Они далеки от всех этих проблем. Живут в своем мире и своими насущными проблемами.
Что испытали вы и ваши родители, когда узнали о смерти Сапармурата Ниязова в 2006 году?
Новость о смерти Ниязова долго скрывали. Слухи среди людей уже были. Но все боялись говорить об этом открыто. Мои родители были в Ашхабаде в те дни. Даже по телефону они боялись говорить о смерти президента. Я помню, что папа с мамой впали в состояние неопределенности. Никто не знал, что будет дальше со страной.
Похороны Ниязова. Официально диктатор скончался 21 декабря 2006 года, но некоторые эксперты считают, что умер он несколько дней ранее. После вступления на пост Бердымухамедова, у населения были изъяты все экземпляры «Рухнамы», демонтированы памятники и статуи, разрешены библиотеки и отменены праздники в честь его родственников
После смерти Туркменбаши к власти пришел сегодняшний Бердымухамедов. Аркадаг убрал все статуи своего предшественника и какие-либо упоминания о нем. Мы сейчас видим Бердымухамедова и певцом, и спортсменом, и конструктором спорткаров. Каким он был в начале своего президентства?
Некоторые законы Ниязова были отменены. Убрали портреты с улиц, демонтировали памятники. Вначале культа личности не было. А потом началось все, что мы сегодня видим. Все выходки Аркадага странны даже для самих жителей страны. Мои родители очень любят Туркменистан, туркменский народ и близко воспринимают то, что там происходит. Мы на примере сегодняшнего президента видим, к чему может привести абсолютная власть и большие деньги.
Материал подготовил Али Каххоров
Получайте новые статьи первыми в Телеграм-канале @RepostUZ.